|
***
Давай, как встарь
писать с тобою письма,
Забросим телефоны, пейджер, факс!
Не водопадом слов, а плавной речкой
мыслей,
В которой, в каждой строчке все о нас!
Давай, как встарь
писать неторопливо,
Раскрашивая мыслями сюжет,
И ждать всегда ответа терпеливо,
Не зная, что там будет — ДА иль НЕТ!
Кареты повезут к
Вам эти письма,
Они в дороге будут дозревать,
Чтоб обгоняя и слова и мысли
Все чувства возвратились к нам
опять.
Ручей с дорогой
рядом косит глазом,
И дождь парфюмом моет берега,
И наши письма все решают разом
Леса, дороги, горы и снега.
***
Мне зябко без тебя в
пустыне,
Пустыне мыслей, слов и дел,
Песка, жары, сиянья тел,
Как будто лед в душе отныне.
Мне зябко без тебя в
лесу
И на поляне освещенной,
Где лось скучает в позе томной
И пауки кроят красу.
Мне зябко без тебя
зимой,
Как ледяному великану,
Уложенному в волчью яму,
Не ставшему за жизнь собой.
Мне зябко без тебя
везде!
Как осенью в избе остылой,
В постели с женщиной постылой
Я как птенец в чужом гнезде.
***
А когда ты упал со скал
Он стонал, но держал
В.Высоцкий
Опять декабрь
морозом зазвенел,
Вино течет в граненые стаканы,
Наш коллектив слегка осоловел,
У теплой печки только псы не пьяны.
Мои друзья –
веселый Швейк и Визбор,
Пьют палинку и струнами бренчат,
Негромкий разговор, грибки на выбор
Должны роскошный пир наш увенчать!
На озере не жизнь
без Академика,
Топор тупой, иль пилка не остра,
И сауне без Васиного веника,
Сродни без ручки чайник у костра!
Вот Сорос ставит
Маршалу задачу –
Березу с можжевельником сдружить,
Распарить в кипятке и хлопнув чачу,
Для аромата в таз пивка налить!
Про рыбу и грибы
нам осень пела –
Как в погреб опускалася еда,
Как водка запотелая нас грела,
И пиво Маршал наливал всегда!
Учитель с
младшеньким другие берега
Освоили, камыш и тину бросив,
Но сердце часто их готовится в бега
И самоГЕНА пару рюмок просит!
На глобусе
маршруты намечают –
Иерусалим, Чикаго и Торжок –
Ведь все озера мира ручейками
Соединяются в один большой поток!
Мы с Визбором
мучительно едины –
Петь песни, чтобы жизнь была остра,
И дальняя дорога чтоб пылила,
Как пепел у погасшего костра.
Нас Швейк всегда
направит и рассудит,
Он знает все дела на век вперед.
Вперед! Хоть дождь, хоть снег –
нас не убудет,
Пока мы вместе, чёрт нас не возьмет!!!
***
Давай посмотрим
ночью в небо!
Ручной костер почти погас.
Ручей уж спит усталым бегом,
и звездный свет дурманит нас!
Давай посмотрим
ночью в небо!
Немые звезды в вышине,
моя душа в покрове снега
с твоей танцует в тишине.
Давай посмотрим
ночью в небо!
Плеснем коньяк в
вулкан костра,
погасим боль, что долго зрела,
как сталь булатная остра.
Давай посмотрим ночью в небо!
Ручей запел на
быстрине,
в той роще, где еще я не был,
где ты была — другой стране.
Все! Отзвук неба тише, глуше.
Уж звезды дальше
понеслись.
В земном пространстве наши души
с телами вместе обнялись!
***
Не любят люди осень
—
печальная пора.
Темнеет неба просинь,
и дождик льет с утра.
Окошко все сырее,
за ним дождя следы…
… Я загляну скорее
в любимые глаза.
Прижмусь к плечу родному,
услышу сердца стук
и упаду, как в омут,
в кольцо любимых рук.
|
***
Все! Отстрелялся номер
первый!
Уж до краев налит стакан,
Зампред совета голос нервный:
“Вставай, Василий, чисть наган!”
А до стрельбы шли дни и
годы,
То порох сух, то ураган,
То гвоздь в доске, то глыбь и броды,
То для ружья нужон жакан.
Ну, а зимой не до прицелов,
То конференция горит,
И “Коллектива” взвод не целый
В парную тянет и манит.
Какие, к черту, тренировки,
Какая, на фиг, тут стрельба,
Когда воры запасок ловки,
А в гараже идет гульба.
И уж какие тут мишени,
Когда поршня гремят в движке,
Ильич ворчит, как Гамлет с тенью,
Обед в “ЦК” бурчит в кишке.
А разве постреляешь летом,
Когда Л у о д и с грех таит,
Котел с ухой, и линь в котлете,
И в Снечкусе кафе манит!
Когда же ты тренировался
И глаз к прицелу набивал?
Когда ты день и ночь старался,
Чтоб “Коллектив” очки набрал?
Но вс е ! Наш первый
отстрелялся!
Мы до краев нальем стакан!
Стрелок на старте не сорвался:
“Встань, “Академик”, чисть наган!”
Костер
Костер вздыхает день
и ночь,
Огнем лаская наши раны,
Мы просим у озёр охраны
И прогоняем думы прочь!
Что нас свело в один
шалман,
Велит хранить огонь как плазму?
Не поддадимся мы маразму!
Не поддадимся на обман!
Мы лучше спросим: “Отвечай!
Кто борщ и рыбу разбазарил?
Кто по полгода нас не парил?
Кто с лодки не кричал “Встречай!?”
Накатим у костра
стакан,
Стакан простого самогона,
Жестокого как знак обгона,
Шального как в руке наган.
Костер не может жить
без дров,
Пилить, колоть, класть поленицы,
Для человека или птицы
Мы оставляем хлеб и кров.
Никто не знает до
поры,
Кто сколько проживет на свете,
Про нас узнают наши дети,
Когда зажгут свои костры!!!
****
А все в этом что-то
есть…
то ль солнце блик,
то ль лунный камень,
то ль генный путь — эмоций смесь,
то ль путь, что льдинами завален.
Кто может что
предугадать ?
Трамвай, весна и луж неловкость,
и как встревоженная мать,
волнений чувственная колкость.
Все можно бросить
на весы:
коньяк, и сыр, и хлеба солод,
и тот лукавый взгляд лисы,
лишь на ночь утолившей голод.
Мне этот взгляд —
бальзам а раны.
И я уже не старый лис!
Я юн, герой, мне ОСКОР, КАННЫ.
А вы — всемирнейшая МИСС!
Я этот взгляд измерю сам
дорогой, лесом, лунным светом,
погостом, полем, тягой к вам.
А может, что-то есть и в этом?
***
Все тридцать лет
светила мне звезда.
Был блеск воды и лунный свет
поленьев.
И как рефрен из божьего гнезда:
“Я встану пред тобою на колени!”
С тем светом
приходили чудеса,
и пенье птиц и позднее прозренье,
шептанье волн, песчаная коса —
я встану пред тобою на колени.
Под утро колдовали
камыши,
забыв печаль, даря благословенье.
Возводятся для рая шалаши —
я встану пред тобою на колени.
Прекрасен мир,
когда горит свеча,
колышатся во мраке поколенья,
порой накатит горькая печаль —
я встану пред тобою на колени.
Когда ж свеча в
последний раз мигнет,
и на стене балет станцуют тени,
поняв, что миг прощанья наступил,
я встану пред тобою на колени.
|
